«Заглядывать слишком далеко вперед — недальновидно», — шутил Уинстон Черчилль. И в этом с ним можно согласиться.
На вопросы о том, как будет выглядеть грядущее, футурологи отвечают уклончиво: близкое будущее окажется-де очень похожим на настоящее, а отдаленное — ну совсем непохожим на него. Здесь заканчивается определенность и начинается беллетристика.
Почему? Да потому, что прогнозирование обычно осуществляется методом экстраполяции — путем распространения уже существующих тенденций на годы и десятилетия вперед. И чем дальше мы заходим в этот «лес» допущений, тем больше опасность заблудиться в нем, как поляки под Костромой.
Помните, что говорят метеорологи, оперирующие схожими инструментами? «Вот вам пятидневный прогноз, а что дальше — знает только Господь Бог!»
Задумаемся. Известно, что на Землю может упасть метеорит. Крупный или не очень — предсказать невозможно. Соответственно, нельзя заранее определить масштаб ущерба. Поэтому планировщики и прогнозисты не отвлекаются на такие форс-мажоры: в их картине будущего случайностей просто нет. И это лишь помогает им ошибаться.
Не будем слишком заморачиваться в поисках примеров. Возьмем тот, что находится ближе всего — нашу с вами Рязань.
Если б осуществились некоторые планы ее переустройства, на заливном берегу реки Оки стоял бы огромный жилой массив на сваях — Рязанская Венеция, троллейбусные линии были бы протянуты аж до Солотчи, а вместо железной дороги, делящей город на две неравные части, шла бы широкая автомагистраль.
Ничего этого не случилось. Хотя многие были уверены: дайте несколько лет, и всё будет!
Тут-то мы и подходим к самому интересному. Тому, как поменялась Рязань за последние сто лет, что важного произошло с нею в уходящем году и насколько эти изменения соответствуют принятым когда-то планам и прогнозам.
Канал в Кальное
Вряд ли найдется в Рязани другая территория, которая осваивается столь же быстрыми темпами, как кальновская пойма. Северо-восточный фасад Рязани стал еще более привлекательным. Многоэтажки, которые совсем недавно назвали бы небоскребами, растут как на дрожжах.
Никак не скажешь, что всего несколько десятилетий назад здесь воняла свалка костей с мясокомбината и ранее располагавшихся поблизости городских боен.
Представьте себе. Горы гниющей органики и кривенькие деревенские заборы в качестве ландшафтного фона. А ведь был у Кального шанс выбраться из этого запустения гораздо раньше! Пусть небольшой, но все-таки был.
Смотрите, какая красота!
Проект планировки г. Рязани, разработанный в 1929 году Д.Е.Шибаевым.
Надо отдать должное смелости разработчика: Рязань уверенно переступала границы губернского города и распространялась на запад аж до Ново-Павловской рощи.
Однако, по сравнению с нынешними ее размерами, это даже не шаг, а всего лишь четверть шага вперед, что больше похоже на топтание на месте.
При этом заметьте: автор явно находился в плену старорежимных представлений о городской логистике. Испокон веков, и это не преувеличение, рязанская торговля шла водным транспортом. Сейчас он сдал позиции автомобильным и железнодорожным перевозкам, а тогда… Смотрите сами!
«В строю» не только Лыбедь, по которой лодками возили продукты на рынок. От Трубежа в сторону городских боен «прорыт» грандиозный судоходный канал со складами и пристанями в районе деревни Кальное. Судя по тому, что мы видим, здесь должен был разместиться огромный речной порт.
Второй, поменьше, — на Ореховом озере, которое предполагалось соединить с Окой, превратив в бассейн.
Должен был, но не разместился. Потому что план этот очень похож на вышедший пятью годами раньше фильм «Аэлита». Прекрасен, но заведомо утопичен.
Напомню: на дворе 1929 год — идет первая пятилетка, индустриализация уже началась, все средства направлены на строительство индустриальных гигантов. На эту красоту их, конечно же, не нашлось.
Рязанский «Сити»
Еще одна приятная картинка — перспектива улицы Черновицкой. Эту группу оформившихся в 2018 году городских вертикалей уже называют «рязанским Сити».
Перспектива улицы Черновицкой. Октябрь 2018 года.
Комплиментарно, но почему бы и нет?..
А ведь 65 лет назад облик этой территории представлялся совсем иначе. Именно так должна была выглядеть, по мнению автором проекта, центральная площадь жилого района рязанских нефтяников:
Перспектива центральной площади жилого района нефтяников в г. Рязани. Архитектурный эскиз. 1950-е гг.
Красиво, правда? Но совершенно избыточно. Особенно – в эпоху борьбы с архитектурными излишествами, которая как раз и началась в ноябре 1955 года.
В итоге эта окраина оказалась застроенной типовыми пятиэтажками. Некоторые элементы индивидуальности присутствуют лишь у отдельных зданий, относящихся к ранним годам освоения.
Дом №13 по ул. Братиславской. Октябрь 2018 года.
Между тем, до начала массового строительства район считался загородным и рекреационным. Ассоциировался он, прежде всего, с Рюминой рощей. На том месте, где впоследствии вырастут корпуса радиоинститута, располагались городские бега. А луга, по которым со временем проложат улицу Черновицкую, занимал аэродром. Который потом перебазировали в Турлатово.
Рязанский фронтир
Наш «Дикий Запад» находится на юго-востоке. Город несколько раз продвигал свою границу в этом направлении. Экспансия шла по касимовской дороге.
Напомню: до постройки Большого рязанского кольца – 600-километровой автострады, соединившей 521 населенный пункт региона, — в Касимов ездили по правому берегу Оки, начиная маршрут на нынешнем Касмовском шоссе г. Рязани.
В конце 40-х годов Рязань выглядела на карте так:
Фрагмент карты Рязанского района Рязанской области по состоянию на вторую половину 1940-х гг.
Беглого взгляда достаточно, чтобы понять: здесь многого «не хватает». Не просматриваются ни Дашково-Песочня, ни Лесопарк, ни микрорайон Городской рощи, ни Южная промзона. Зато видны уже упомянутый ипподром, свиносовхоз в будущем Шлаковом поселке и вторая психколония. Очевидно, одной, Голенчинской, строителям коммунизма было мало.
Потом начался бурный рост, похожий на взрыв. Сначала Рязань вобрала в себя территории одноэтажной частной застройки в районе улицы Боголюбова, затем перешагнула через ручей Быстрец и основала на невысоком материковом берегу свой новый анклав – микрорайон Дашково-Песочню.
Заметим, что в соответствии с планами градостроителей, большая рязанская агломерация развивалась как типичный город-сад. Ядра плотной застройки чередовались с участками полудиких ландшафтов.
В этом смысле город по-своему уникален. Его центр находится… на окраине. Да и само понятие «центра» существует в Рязани не как географическая, а, скорее, как историческая дефиниция — объединяет самые старые кварталы.
Микрорайонная организация городских пространств подразумевает огромные плюсы, но и столь же значительные минусы. Тем более, достоинства, как сейчас выяснилось, имеют тенденцию к сокращению, а недостатки – к вящему усугублению.
Такой город по определению некомпактен. Его магистрали длиннее, чем у «плотно сбитых» соседей, людям приходится тратить много времени на дорогу, требуется больше денег на ремонт. При этом застройка идет не только вовне, но и вовнутрь – пожирая зеленые зоны.
Став в 70-х годах одним из локальных очагов развития города, Дашково-Песочня давно выросла из своего укоренившегося названия. Оно ей тесно, как детское пальтецо.
Сейчас это крупнейший и почти самодостаточный жилой массив с тенденцией к быстрому расширению – как расползающаяся клякса. Постоянно движущаяся городская черта пока остановилась на околице деревни Вишневка, но это, наверное, не предел. Похоже, Рязань пойдет дальше. По итогам 2018 года кажется, что будет именно так.
А вот посмотрим!
Году этак в 1986-87-м в главной рязанское газете «Приокская правда» опубликовали архитектурный эскиз под названием «Будущее улицы Грибоедова». Люди тогда отличались соколиной политической зоркостью, и слишком уж многие обратили внимание на то, что автомобильное движение было нарисовано левосторонним. Поэтому досужие шутники тут же заявили, что орган обкома считает будущим Рязани британскую оккупацию.
Эта иллюстрация гораздо новее. 2018 года. Что вовсе не мешает ей выглядеть также фантастично.
Проект застройки территории «Барса» на Есенина. Архэскиз. 2018 год.
Окрестности Горшечной улицы, позже ставшей улицей Грибоедова, умудрились измениться так разительно, что на архивных фотографиях эти места бывает крайне сложно узнать.
Пожалуй, самый яркий образчик таких перемен – городской ландшафт у нынешней площади 26 Бакинских комиссаров. Так там было в 1905 году:
Территория Старого базара. 1905 год.
А так — шестьюдесятью годами позже, в 1965-м.
Перекресток улицы Грибоедова и проезда Речников. 1965 г.
Случится ли столь же решительное обновление территории ТЦ «Барс» на перекрестке улиц Грибоедова и Есенина? — вопрос гадательного свойства. Вроде и цели определены, и задачи поставлены, но взяться за работу пока не удается.
В общем, подождем и посмотрим.
Мост
До 1972 года в Рязани не было высоководного моста через Оку. Наплавной плашкоутный функционировал не круглогодично. Было время, когда его разбирали на зиму, устраивая ледовую переправу, и вновь монтировали только поздней весной – когда спадало половодье.
Как следствие: на несколько месяцев левый берег Оки оказывался отрезанным от правого. Лесная часть Рязанской губернии была вынуждена существовать полуавтономно.
При высокой воде мещеряки ездили в Рязань лишь по крайней нужде — дальними окольными путями или используя лодочную переправу, на которой издавна зарабатывало население села Шумашь.
Первый рязанский наплавной мост соединял две станции «Рязань-Пристань», расположенные на разных берегах Оки и находившиеся у места впадения в нее реки Трубеж. Одна относилась к Рязанско-Владимирской узкоколейке, другая — к Рязанско-Уральской железной дороге нормальной колеи.
Разница в ширине значения не имела — железнодорожное движение по мосту не предусматривалось. Товары со станции на станцию переваливались обычным в то время способом: на телегах, тачках и плечах грузчиков.
Плашкоутный мост между станциями «Рязань-Пристань» Рязанско-Владимирской и Рязанско-Уральской железных дорог. Фото без точной даты.
Затем, когда мост перенесли ниже по течению Оки, у станций осталась паромная переправа. Вот малоизвестная ее фотография, сделанная в 50-е годы человеком по фамилии Мицкевич.
Паромная переправа у станции «Рязань-Пристань». 1950-е годы.
На новом месте мост просуществовал недолго. Уже в шестидесятые стало ясно, что не справляется он с увеличившимся грузо- и пассажиропотоком: после введения в строй Большого рязанского кольца эта ненадежная, то и дело разводившаяся переправа стала «бутылочным горлом», закрывавшимся на несколько недель в апреле и мае.
Понтонный мост чрез Оку на автодороге Рязань — Солотча. 1960-е гг.
Высоководный бетонный мост строили ударными темпами. Для упрощения логистики рядом с ним отгрохали бетонный заводик. Но мостовые балки лили не здесь. Их привозили в Рязань по воде и тащили на будущее Солотчинское шоссе по ул. Затинной.
Перевозка бетонной балки для высоководного моста через Оку. Перекресток улицы Затинной и проезда Речников. 1969-1970 гг.
В каждой такой было по 56 тонн. В 1972 году мост открыли и начали благоустраивать прилегающую пойму.
На церемонии открытия высоководного моста через Оку. 1972 г.
Видите странное, похожее на стекающую каплю, образование? Это разворотный круг троллейбуса.
У моста хотели сделать новый городской пляж и уже решили продлить до него троллейбусную линию. Идти она должна была по асфальтовой дороге, проложенной вдоль лесопаркового берега Орехового озера.
Дорога сохранилась, а пляж — нет, хотя песку для него намыли тысячи тонн. Оказалось, природа не терпит столь нахального вторжения в свои прерогативы: искусственное изменение русла привело к заиливанию берега. Чистый песок утонул под слоем грязи, из которого торчали разноцветные пляжные зонтики. В общем, плюнули и забыли про эти планы, будто их и не было. А остальное сделала река, уничтожив плоды человеческих трудов.
Ремонты высоководного моста всегда были проблемой. Старый, наплавной, сначала разжаловали в пешеходный, а затем вообще упразднили. До поры до времени автотрафик был не столь напряженным и ограничение пропускной способности воспринималось как нечто вполне терпимое.
По-другому получилось в 2010 году. Движение по мосту ограничили точно так же, как прошлым летом, и мертвые «пробки» на Солотчинском шоссе впервые стали ежедневными. Затем начались лесные пожары, которые выгнали дачников из Мещеры. И в начале августа заторы исчезли.
Как бы то ни было, еще тогда звучали мнения, что одного высоководного моста через Оку Рязани мало. В 2018 году эти голоса заметно окрепли. Однако годом ранее в информационном поле региона уже появлялся медиасюжет о новой мостовой переправе – авто-железнодорожной, под Вышгородом, которая-де появится буквально вот-вот.
Некоторая фактологическая подоплека у того вброса была: Горьковская железная дорога одно время действительно рассматривала отдаленную перспективу возобновления движения поездов на участке Владимир – Рязань. В 2008 году дело дошло до привязки к местности: говорили, что путь пройдет по трассе старой узкоколейки с переходом через Оку между селами Заокское и Коростово — чуть ли не сквозь заповедную дубраву.
Одного этого вполне хватило бы, чтоб создать проекту негативное общественное мнение. Но, кроме того, на ту же чашу весов положили бодрое железнодорожное движение в курортных Ласкове и Солотче. А такие фантазии вообще ни в какие ворота не лезли.
Наверное, поэтому при последней своей «реинкарнации» концепция несколько изменилась. Судя по утечкам, не так давно кем-то обсуждался прожект строительства железной дороги от Тумы через Голованову дачу и мещерские топи с выходом на Вышгород. Кем, когда, на чьи деньги и зачем? — все это до сих пор не совсем ясно.
И Ленин, такой молодой
Есть ощущение, что рязанская площадь Ленина в XX-XXI веках никогда не существовала в одном обличье больше 35 лет. Состариться она не успевала. Едва входила в относительно зрелый возраст, как – бац! Начиналось решительное ее омоложение.
Тот метаморфоз, который произошел с нею в 2018 году, – далеко не самый резкий. Случившееся в конце пятидесятых — начале шестидесятых гораздо больше походит на чудесное превращение из гусеницы в бабочку.
Вот несколько фотографий. Вполне можно было бы подумать, что они сняты в разных местах. Но место одно. Это рязанская площадь Ленина.
В конспективном виде эта череда перемен выглядит так: сломали Александро-Невскую часовню, поставили Ленина, затем заменили Ленина, поменяли ему архитектурный фон, убрали Ленина, восстановили Ленина, начали комплексную реконструкцию площади и прилегающих территорий, закончить которую еще предстоит.
Кстати! Насчет этой самой реконструкции. Вот вырезка из газеты «Вечерняя Рязань» за 1993 год. Присмотритесь. Ничего не напоминает?
Площадь Ленина в г. Рязани. Макет. «Вечерняя Рязань». 1993 год.
Целью переустройства было формирование развитого общественного пространства. А это в Рязани уже было: по крайне мере, в 1940-50-х годах едва ли не все общегородские праздники проходили у памятника вождю. Даже Новый год отмечали в его компании — с танцами под баян.
Однако установилась эта традиция не сразу. Судя по имеющимся в нашем распоряжении фотодокументам, в 1920-е годы местом рязанских торжеств бывал перекресток Астраханской и Почтовой: начальство приветствовало граждан с балкона бывшего дворянского собрания.
Празднование 1 Мая в 1930 году.
Нельзя не вспомнить о праздничных демонстрациях трудящихся. Порядок их проведения менялся. Даже маршрут и направление движения колонн не были постоянными.
Первый памятник Ленину был установлен в 1937 году лицом к улице Подбельского (Почтовой). По ней и двигались к нему народные массы, чтобы продемонстрировать себе и руководству нерушимое единство блока коммунистов и беспартийных. Трибуна устанавливалась у постамента. Все было весьма логично: Ленин — с нами!
Демонстрация на площади Ленина. Вторая половина 1940-х гг.
Так продолжалось до 1957 года, когда ландшафт площади перекроили настолько решительно, что маршрут пришлось менять. Новый памятник сориентировали в сторону Москвы и сделали за ним островок зелени, обойти который, шествуя колоннами с Подбелки, стало весьма затруднительно.
Поэтому демонстрации запустили по ул. Революции (Соборной). Причем в том же направлении — от Кремля, а не к нему. Конфигурация праздничных шествий окончательно определилась уже в 1960-х: демонстранты пошли по Первомайскому проспекту, выдвигаясь на стартовые позиции длинными окольными путями.
Трибуна ставилась на том же месте, что и сейчас. Однако, если планировался только митинг, ее, бывало, перемещали к подножью памятника. Это позволяло не перекрывать автомобильное движение.
Митинг на площади Ленина по поводу успешного завершения уборочной кампании. 1982 год.
В ранние постсоветские времена площадь Ленина называли площадью Без Ленина. Так ее даже объявляли в общественном транспорте. Вместо убранного с глаз долой памятника на гранитном подиуме установили знак, разработанный дизайнером Вадимом Конопкиным в честь 900-летия Рязани.
Знак стал еще одной мишенью для городских остроумцев. Шутили больно, с известной долей зависти. Самыми популярными определениями были, пожалуй, два: «Три клизмы» и «Глист под напряжением».
Площадь Ленина летом 1995 года.
Эту конструкцию помнят многие, но одна интересная историческая деталь потихоньку исчезает из коллективной памяти рязанцев: пока не был разобран постамент памятника Ленину, на нем стоял деревянный крест. В общем доступе есть всего одно фото [Евгения Каширина], относящееся к тому периоду.
Деревянный крест на постаменте памятника Ленину. 1993 год.
В 1997 году Ленин вернулся на площадь. Коммунисты сочли это восстановлением ее архитектурного облика, но рязанские краеведы напоминают, что еще раньше там стояла Александро-Невская часовня. Осенью уходящего года в полемику включилась ЛДПР. Споры о том, что считать искомой «точкой отсчета», разгорелись с новой силой, хотя нет никаких оснований полагать, что в ближайшее время они закончатся чем-нибудь конкретным.
Часовню хотели восстановить еще в начале 90-х. Но не срослось — ее построили в сквере на Соборной. Появись она на площади, Ленин бы уехал ко входу в Рюмину рощу со стороны улицы Островского. И вряд ли когда-нибудь вернулся б обратно.
Начав с цитаты, так же и закончим. «Человек, в отличие от животного, не может выжить, сообразуя свои действия только с текущим моментом. Человеку необходимо ставить цели, он должен рассчитывать свои действия и планировать свою жизнь», — считала создательница философии объективизма Айн Рэнд [урожденная Алиса Зиновьевна Розенбаум]. Но полагать, что задуманное будет развиваться по заранее намеченному плану — все равно что качать взрослого человека в люльке младенца. Это сказал Эдмунд Берк, английский публицист и философ XVIII века. Новая и новейшая история Рязани подтверждает, что оба мнения – правильные.
Другие статьи раздела
